За кулисами «Сверхъестественного» — Сценарист Сэра Гэмбл

Дата: 2 декабря 2006 
Источник: Sequential Tart 
Автор: Мэри Борселлино

Эрик Крипке дал множество самых разных ответов на вопрос, каким ему видится сериал. Один из них: «Звёздные войны» в американской глубинке». Вы согласны с его описанием или имеете свою точку зрения на этот счёт?
Иногда я говорю: «Это эпическая история любви между Сэмом и Дином», но это только для того, чтобы позлить Эрика. Конечно, я часто вспоминаю «Звёздные войны на шоссе 66». Однако какими бы панорамными не были «Звёздные войны», они никогда не переставали быть историей одного человека и его семьи. А вот его слова насчёт «американской глубинки» мне действительно нравятся. Наш сериал вызывает чувства, совершенно не похожие на те, что остаются после просмотра других шоу, показываемых нынче на телевидении. Здесь присутствуют и пыльные дороги, и старая машина, и классический рок. О, и ещё стрижки «Маллет» (Mullet — т.е. короткие волосы спереди, длинные сзади, яркий пример – Эш, эпизод 2.02, прим. Marta) Я большая поклонница всех персонажей, что их носят. И мне нравится, что всё это соседствует со сверхъестественным.

Расскажите, какие стадии проходит сценарий эпизода в процессе написания? Как сильно на него влияет основная сюжетная линия? И насколько велик вклад в его создание других сценаристов?
К сквозным эпизодам, касающимся главной сюжетной линии, мы относимся очень осторожно, чтобы они перекликались между собой в деталях. К остальным же мы не так внимательны, однако мы всегда помним о том, что в данный момент беспокоит мальчиков, и включаем это в сюжет. В этом сезоне они потеряли отца, и это налагает отпечаток на их поведение, даже если они просто охотятся на очередного монстра. Что касается процесса в целом, то он таков: сценаристы усаживаются вместе с ответственными продюсерами и начинают предлагать различные идеи. Я обычно говорю без остановки до тех пор, пока взгляд Эрика, говорящий «это полный бред», не меняется на мечтательный и счастливый «люди описаются от страха». После того, как мы определимся с сюжетами, каждый из нас запирается в своём офисе и начинает наращивать на них сценарий. Иногда история рождается быстро и элегантно, как, например, 2.03 «Bloodlust». А иногда они превращаются в злобных, садистски-медленно продвигающихся чудищ. В такие моменты мы обычно забредаем друг к другу в офисы в пассивно-агрессивном настроении. Мы никогда не признаёмся, что нам нужна помощь, вместо этого мы предлагаем купить кофе. И вот, когда все получат свою дозу кофеина, мы набрасываемся на работу. После все сюжеты просматривает один из главных продюсеров, а затем Эрик проводит над ними ещё неделю, чтобы связать все концы воедино. И вот тогда то мы и начинаем писать настоящие сценарии. Для вас весь процесс, наверное, кажется невероятно скучным, но на самом деле, не всё так плохо. Иногда всё это настолько забавно и странно, что мне не верится, что это моя работа. Например, как-то раз я целый час обсуждала, как будет умирать человек, засунувший свою голову в печку. Существует гораздо больше вариантов, чем вы можете себе представить.

Разрабатываете ли вы различные варианты вселенной «Supernatural» в пределах отдельно взятого эпизода, чтобы получше изучить персонажи и окружающий их мир? Если нет, то, может, существуют какие-нибудь другие способы правильно изобразить персонаж?
Прежде чем начать писать, я перечитываю сценарии Эрика. Вообще-то это довольно сложно, правильно прописать мальчиков. Пока я не начала прописывать Сэма и Дина, я и не представляла, как мало я знаю об обычных парнях двадцати с небольшим лет. Даже о тех, с которыми я когда-то встречалась. И я ещё никогда не встречала ни одного человека, который бы сам менял масло в машине! Теперь я наблюдаю за молодыми людьми более внимательно. Я — соглядатай мирового класса.

Ваш эпизод 1.12 «Faith» поднял планку качества для сюжетных линий всего сериала. Кто придумал эту историю? Кое-какие детали напомнили мне о шоу Дэниела Науфа «Карнавал». Оно как-то повлияло на появление этого эпизода?
В прошлом сезоне мы с Раэлль Такер работали вместе. Обычно каждая из нас готовила свой список возможных вариантов развития сюжета, а после мы выбирали лучший. И мы обе написали «исцеление верой». Потом мы обсудили, как сделать эпизод пугающим. Для меня смерть – самая страшная вещь на свете. Разве она не то, чего мы пытаемся избежать любым способом? Вот мы и подкинули идею, что на самом деле нет никакого исцеления верой, а есть Собиратель Душ, и его нельзя убить ни при каких обстоятельствах. Мы показали нашу идею Бобу Сингеру, одному из ответственных продюсеров. Она ему понравилась, он увидел в ней потенциальную возможность порассуждать над вопросами веры и религиозности. У него философский склад ума, и он всегда пытается найти способ поговорить о насущных проблемах. Боб пригласил к нам в комнату Эрика. Оба они в равной степени как сценаристы, так и режиссёры, так что единственная возможность привлечь их внимание, это нарисовать в их уме по-настоящему пугающую картину, что-то, о чём раньше они даже и не помышляли. Правда, ни Раэлль, ни я такими способностями к промыванию мозгов не обладаем. Зато Боб сразу же придумал отличную завязку: серия начнётся с конца другого дела, где Дин будет ранен. Раэлль и я просто стояли и смотрели на него с открытыми ртами, мы уже поняли, это будет сногсшибательный эпизод. А «Карнавал» не имеет к нему никакого отношения. Я тогда просто встречалась с сыном священника, видимо, он и навёл меня на эту мысль.

Сквозь все ваши работы красной нитью проходят идеи равенства полов и феминизма, однако трудно представить, что им найдётся место среди остальных предпосылок, на которых построен «Supernatural». Случались ли вам быть несогласной с какими-то идеологическими аспектами эпизодов?
Нет, мне вообще никогда не было дела до «законов жанра». Это смешно. Я смотрю на результат моей работы как на развлечение. И если бы я относилась к шоу по-другому, я бы и вовсе не смогла над ним работать. А так я копаюсь во всей этой крови и кишках. Мне одинаково нравится, и когда монстр жуёт девушку, и когда парня. Когда я пишу сценарий к эпизоду, я стараюсь напихать в него побольше физического насилия и выпотрошенных внутренностей. Было бы куда хуже, если б наше шоу стало ханжеским. Ведь каким бы мы его не задумывали, феминистским, духовным или вообще какого-нибудь сомнительного содержания, если оно никому не понравится, нет никакой разницы, на что оно там претендует. Название «Сверхъестественное» говорит само за себя, начиная с машины и заканчивая женщиной на потолке.

Хотелось бы больше услышать о вашем новом эпизоде 2.08 «Crossroad Blues». К тому времени, как выйдет интервью, его уже покажут, так что вы можете смело подкинуть нам несколько спойлеров. Легенды о Роберте Джонсоне (известный автор и исполнитель в стиле блюз, среди его композиций — «Cross Road Blues», давшая название эпизоду. Родился в 1911 году, умер в 1938 году в Гринвуде, прим. Marta) и адских псах интересны уже сами по себе, и я бы с нетерпением ждала этот эпизод, даже если бы и не была уверена в вашем выдающемся таланте. Откуда пошла идея создания этой серии?
В этом нет моей заслуги, Эрик годами мечтал рассказать эту историю о Роберте Джонсоне. На доске в сценаристской она висела с самого первого дня в ожидании того, кто сможет превратить легенду в сценарий. И я схватилась за неё в ту же секунду. Думаю, я написала три или четыре варианта сценария ещё для первого сезона (все они не прошли). Но когда в первом эпизоде второго сезона Джон Винчестер заключил сделку с Демоном, вот тогда и появился смысл задержаться на этой теме подольше. И я убеждена, Дин не раз обдумывал идею поменять свою душу на возвращение Джона. Перед тем как начать писать этот сценарий я много чего разузнала о ритуалах Худу. Музыка Роберта Джонсона изобилует ссылками на них. Мне показалось, она таинственна и эклектична, что здорово соответствует стилю нашего сериала. Кроме того, нам хотелось добавить к арсеналу Дина и Сэма дополнительное оружие, которое они могли бы использовать наравне со святой водой и заклятьями на латыни. Мой самый любимый момент – смерть Роберта Джонсона в самом начале эпизода. Писать о реально существовавшем человеке было непривычно и волнующе. Это невероятно здорово писать о человеке, смотря на его фотографию и черпая вдохновение из песен, в которых он поёт о том, как его преследуют гончие из ада.

Вы уже написали несколько эпизодов, какой из них ваш самый любимый? И какой из них дался вам особенно нелегко?
Мне очень нравится Гордон – охотник из 2.03 «Bloodlust». Мы вообще-то собирались убить его, но он оказался настолько интересным, что мы решили его оставить. Ведь хорошего злодея прописать очень трудно. Хотя, если честно, тут мы многим обязаны Стерлингу Брауну — актёру, который играл Гордона. И, конечно же, режиссуре Боба Сингера. В этом и есть особенность телевидения, здесь не бывает чьей-то отдельной заслуги, это коллективная работа. Меня сильно волнует тема, затронутая нашим сериалом – существуют ли силы добра? Ведь если есть ад, должен быть и рай. Я написала эпизод, в котором люди идут на убийство после того, как их посетил некто, кто, вполне вероятно, может оказаться ангелом. Разумеется, отсюда вытекают новые вопросы, на которые никто не может дать ответ. И мне было важно удержаться на территории неоднозначности и не скатиться в религиозные дебри, ведь в реальной жизни мы никогда не получаем чётких ответов на вопросы веры. Вот почему в этом эпизоде оказалось больше подводных камней, чем я ожидала вначале. Мы работали над этим эпизодом и представляли себе, как голос за кадром будет говорить: «На этой неделе в «Supernatural» — знойные девчонки-зомби, а на следующей – Дин и Сэм будут решать вопрос всех времён о существовании бога». Было очень сложно. А сейчас я обдумываю несколько идей, которые можно объединить темой «Сэм Винчестер решил расслабиться».

Во втором сезоне между двумя вашими эпизодами и одним вашей коллеги Раэлль Такер (2.04 «Children Shouldn’t Play with Dead Things») Дин переживает тяжёлые времена. Вы сценарист, которому нравится выжимать из персонажа всё, что можно, пустив его во все тяжкие, или у вас «синдром Джоан Роулинг», и вы чувствуете вину за все беды, которыми вы их окружили?
Я не чувствую за собой никакой вины. Мы делаем шоу, которое должно наводить ужас. Для этого мы должны убивать как можно больше людей, а тех, кто выжил, ещё потом долго мучить.

Есть ли какая-то история, которую вы просто мечтаете обыграть в «Сверхъестественном»?
Мне нравятся по-настоящему замысловатые, многоуровневые, сюрреалистичные эпизоды. Мне бы хотелось сделать эпизод, действие которого полностью происходило бы в ночном кошмаре. Меня ужасно напугал фильм «Кошмары на улице Вязов», когда я была маленькой. И было бы здорово обыграть игры подсознания, как в «Быть Джоном Малковичем». Я ещё не говорила об этом с Эриком, так что не знаю, покажется ему эта идея подходящей для с экспериментами в стиле французского кинематографа и возвращаться к незатейливому вырыванию из груди бьющихся сердец.

Когда вы поняли, что писать сценарии – это дело вашей жизни? 
Писать о том, что происходит со мной в жизни – процесс для меня жизненно необходимый. Я всегда этим занималась. Мои записки о том, как я воспринимаю этот мир, спасают меня от превращения в безумную наркоманку или что-то вроде того. Но я никогда и не помышляла о том, чтобы зарабатывать этим на жизнь, потому что принимала за правду все эти стереотипы о профессиональном писательстве, когда ты заканчиваешь тем, что без слёз не можешь смотреть на компьютер. Я занималась музыкой, потом бросила её и пошла в театральную школу. Я много играла, когда мне было около двадцати, что позже и привело меня в сценаристы. К тому времени я не состоялась в столь многих моих занятиях, что, наконец, по достоинству оценила моё умение писать. Я поняла, что глядела на писательство сквозь розовые очки, когда весь смысл в том, чтобы просто писать как можно больше и стараться как можно лучше, тогда, может, что-то и выйдет. И всё же, когда я стала заниматься писательством профессионально, я пообещала себе, что если вдруг я почувствую, что превратилась в Старую Прожжённую Сценаристку и возненавижу писательство, я его брошу. Но пока я получаю от него удовольствие, для меня это настоящий дар. И дар не в том, что я могу писать, а в том, что меня не тошнит от моей работы. Я с нетерпением жду момента, когда примусь на новый сценарий. Моих друзей это здорово раздражает.

В свои произведения вы включаете множество эротических сцен.
Никогда, сидя перед компьютером, я не задавалась целью написать нечто эротическое. Я начинаю писать историю, и я не знаю точно, что именно произойдёт дальше. Я просто изучаю персонажи и смотрю, куда они меня заведут. Разумеется, они целиком и полностью — мой вымысел, так что можно справедливо предположить, что я много думаю о сексе. И, наверное, это совсем не случайно, что мои герои часто прыгают в постель друг к дружке. При этом я не чувствую никакого неудобства, а всё моё внимание по-прежнему фокусируется на персонажах. И я не рассматриваю сексуальные сцены в качестве средства возбуждения. Для меня они просто ещё одна возможность дать более полное представление о человеке. Вот почему секс в моих сценариях такой «несексуальный», и зачастую после него персонажи чувствуют себя неловко. У меня появляется лёгкое чувство вины, когда люди читают мои рассказы с эротическими сценами. Они ведь такие пресные. Не поймите меня превратно, я вовсе не против, когда меня называют «автор эротических историй». Мне нравится, что меня публикуют, например, на nerve.com или в «Серии лучших Американских эротических рассказов». Я там в компании просто фантастических авторов.

Вы не бросили писать стихи?
Ха, нет! И если мои коллеги по «Сверхъестественному» узнают об этом, я этого не переживу. Я провела большую часть своей юности в кафе за написанием стихов. И мои прошлые выходные я провела так же, хоть с того времени моя жизнь сильно изменилась. Теперь у меня есть машина, за которую тогда я бы убила, и я ношу куда меньше чёрного.

Насколько велика разница между написанием сценариев для фильма и для сериала с точки зрения построения сюжетной линии и её структуры?
Если говорить о структуре, то тут оба этих сценария можно разбить на вполне идентичные части. В первом случае только добавится побольше актов, но, в целом, они пишутся по одному шаблону. Фильм длится в два раза дольше телевизионного эпизода, так что, чисто теоретически, ты просто пишешь более развёрнутый теле-сценарий, только он гораздо длиннее. Однако на практике всё по-другому. Масштаб, глубина, темп. На протяжении последних трёх сезонов я писала телевизионные сценарии, а на днях взялась за сценарий к полнометражному фильму, и я вам скажу, это весьма поучительный опыт. Ты пишешь вариант за вариантом и чувствуешь себя так, словно пытаешься отмыться добела в ванне с грязной водой. Моя последняя тактика состоит в том, что я решила не казнить себя, если напишу худший сценарий всех времён и народов. Пока что этот приём позволяет мне видеть результаты моей работы в истинном свете.

Перевод: Subvision