Сара Гэмбл о «Сверхъестественном» и о себе

Сара Гэмбл: Я могу рассказать, что с ним не случится. Он не будет приносить этой девушке конфеты и розы или что-то в этом духе. Он даже не скажет про неё: «Эй, Дин, мне действительно нравится эта цыпочка, и она довольно спортивная, так что мы позволим ей ездить на заднем сиденье Импалы с братьями Винчестерами остальную часть сезона. Она как Баффи, только брюнетка».

С другой стороны Сэм не парень «приударь-за-официанткой». Для Сэма серьёзно то, что происходит с этой девушкой.

Одна вещь, с которой я согласилась с самого начала, это что Сэм может быть чувствительным, но он не размазня. Он охотник на демонов! Так что, придумывая сексуальную сцену, я основывалась на этом: «Он просто размазывает ее по стенке»

Мой грубый проект сцены был срезан рано – в начале слушаний. Вы можете сказать, что я должна была ограничить себя. Я была не совсем уверена, что для нашего шоу это будет «перебором». Я переделала эту грубую сцену, и Эрик, просмотрев её, отдал мне с пометками. На краю страницы было написано «Более сексуально?», я ответила «Да!». И если в эпизоде, который дойдет до экрана, не будет взмокшей акробатической мужской обнаженки, то это не потому, что этого не было в сценарии.

ST: А теперь перенесемся от вульгарного до священного в эпизоде 2.13 Houses of the Holy «Сверхъестественное» в своём особом «духе рока», видимо, включает новую тему, для которой интенсивное религиозное убеждение любого типа может быть чрезвычайно опасным – шоу не должен оскорбить чувств верующих людей. Вы согласитесь с такой интерпретацией более духовных аспектов шоу, или вы видите другой путь?

СГ: Да, я должна согласиться с этим. Это, несомненно, подводит итог моего личного мнения о материале. Боб Сингер имеет довольно крутой характер, но если работать с ним, нужно спрашивать, как он чувствует основу. Фактически это нужно спрашивать любого из нас.

Но вера… это другое. Это что-то личное, в самой чистой форме – без догмы. Мне внушала страх работа с верой созданной людьми. Сочинения Рилка (Rilke) и Хевиз (Hafiz) и Терезы (Teresa) Авила заставляют меня плакать. Они не пишут об ограничениях, наложенных организованной религией, они пытаются выразить то, что чувствуют, чтобы быть частью того, что стоит превыше тебя. И всё же… я не они. Я ищу в себе то небольшое зерно таких знаний, которые есть у них, и часто я не могу его найти. Я чувствую то, что говорит Дин: «Ты веришь… я счастлив за тебя, потому что это делает жизнь легче». Похоже, половина меня рвётся молиться, а другая половина надевает лабораторный халат и кричит: «Это не имеет смысла!» Ведь я не могу пожать плечами и сказать: «Ах, есть только физика, и она подтверждает, что после смерти нас ничего не ждёт». Нет, я так сказать не могу. Но я и не могу сказать, что я верующий человек. Даже, когда я не могу найти в себе веру, я не могу отогнать от себя тоску по ней.

Когда я начала работать над «Сверхъестественным», последнее, чего я могла ожидать это, что у меня будет шанс изучать тему религии через показ проекта миру. Я благодарна Эрику и Бобу, что они периодически позволяют мне брать руководство в свои руки, когда мы работаем над этой темой.

ST: В последний раз вы упомянула, что эпизод Houses of the Holy вам было довольно сложно написать. Вы довольны результатами теперь, когда эпизод закончен и выпущен? Я видела реакции фанатов различных вер и не вер, которые были тронуты до глубины души; говорила с людьми, разными по своим взглядам, и у всех были различные точки зрения.

СГ: Я думаю, что все дебаты, вызванные этим эпизодом, замечательные. Люди так среагировали и глубокомысленно ответили на этот эпизод. Это необыкновенно тихий, унылый эпизод для нашего шоу, но большое количество зрителей действительно заинтересовались им.

Я горжусь этим эпизодом. Он не совершенен, но он амбициозен. Здесь у наших персонажей новые, в каком-то смысле неудобные ситуации, которые способствуют их дальнейшему развитию.

Мой любимый момент в церкви, когда отец Рейнолдс рассказывает об Архангеле Михаиле. Посмотрите на Дина, он говорит: «Подождите минутку. Вы же говорите обо мне!»

ST: Из эпизодов «Сверхъестественного» над которыми вы работали, есть один или более, которыми вы особенно гордитесь? И есть ли эпизоды, вспоминая которые вы жалеете, что у вас нет шанса исправить их?

СГ: У меня есть любимые моменты в эпизодах. Моменты в сценах, которые освещали характеры героев. Когда Дин ударяет кулаком по лицу Сэма в «Жажде крови». Или когда Демон говорит Дину, что она знает его тайну – что его первая мысль каждое утро «Я не могу больше этого делать», в 2.09 Crossroad Blues.

А моменты, которыми я горжусь, если честно, то это обычно кое-что отвратительное, кровавое, что действительно шокировало людей. Как, например, отрезанная голова вампира в 2.03 Bloodlust или нож в глаз в 1.14 Nightmare.

Что касается эпизодов, которые я хотела бы подкорректировать. Чёрт! Я бы хотела, получить шанс подкорректировать их все.

ST: Можете немного рассказать о том, откуда вы берёте информацию, придумывая второстепенные сюжетные линии, которые затем включаете в основные. Например, как Колдовство для Crossroad Blues или Католические обряды для Houses of the Holy?

СГ: Google – мой самый дорого друг. Я не представляю, как бы я делала эту работу в прединтернетную эру. Что тогда делали телевизионные авторы? Весь день болтались в библиотеке? Я поискала в Google и обнаружила исчерпывающий архив Колдовства — luckymojo. com . Это очень помогло в работе с «Блюзом на перекрёстке».

У нас есть консультант, которого мы называем «латинским парнем», он переводит для нас Колдовства и следит за тем, чтобы всё было грамматически правильным. Для Houses of the Holy мы тоже попросили помощи у настоящего католического священника, чтобы убедиться, что молитва, которую мы использовали в последнем обряде, была правильной. Так вот.

ST: Легенды, которые ваша творческая команда собирается использовать в эпизоде, у вас есть изначально, а потом вокруг неё вы формируете остальные элементы? Или вы идёте с определённой целью найти историю, которая бы вписывалась в уже придуманный эпизод?

СГ: Это когда как. Но обычно мы, в эпизодах «монстр недели» начинаем с жуткой идеи, например клоуны-убийцы или призраки из кино, а потом уже строим на этом историю. Но иногда мы понимаем, что определённому чудовищу или легенде не достаёт сока для пяти действий истории. Тогда мы начинаем бороться за новые варианты, время, как правило, поджимает, и мы окончательно расшатываем нервы.

SТ: У вас был шанс предложить свой Кошмар На Улице Вязов Джона Малковича в одном из эпизодов? Если Эрик Крипке будет сопротивляться, вы всегда сможете ссылаться на то, что Фредди Крюгер был довольно хорош по части проливания крови.

СГ: Забавная вещь случилась на пути к этому шагу. Эрик зашёл ко мне в офис и сказал, что он хочет, чтобы я сделала эпизод с оборотнем. Я еле сдержалась, чтобы не сплясать и забыла всучить ему еще одну идею. Рискуя показаться двенадцатилетним мальчишкой в очках, я спросила – как волки-оботни? Я получила ответ, что они должны быть просто чудовищны.

У нас действительно есть эпизод, в котором происходит игра разума, галлюцинации и видимое изменение действительности. Но, вы правы, ультраокровавленная идея с Фредди Крюгером кажется восхитительной. Молимся за третий сезон.

ST: Судя по комментариям продюсеров Сверхъестественного, были случаи, когда запланированные сюжетные линии либо ещё что-то, развивались в чём-то другом по мере развития сезона. Например, Джо и Эва, они получили не те роли, на которые были утверждены изначально, а другие. Были ли ещё похожие случаи? Были ли пересмотренные сюжетные линии непосредственно для братьев Винчестеров?

СГ: У нас почти нет таких случаев. Я думаю, что работа исполнителей второстепенных ролей довольно мудрёная. На самом деле, я в эти дела не лезу.

Что касается основных сюжетных линий для Винчестеров, мы их не пересматриваем. Телевидение это как поезд, постоянно движется, и они должны успеть понять сюжет до того, как поезд, визжа, остановится. Если же говорить о менее важных сюжетных линиях, то их мы пересматриваем постоянно. В первом сезоне, Рэйли Такер (Raelle Tucker) и я работали над Суккуб эпизодом; мы занимались этим эпизодом в течении четырёх мучительных недель. Это было паршивым и просто ужасным. Я почувствовала такое облегчение, когда мы закончили работу. Так что теперь, когда Эрик хочет напугать меня до смерти, ему нужно лишь сказать слово «суккуб».

ST: Я понимаю героическое значение пути наставника в поисках в самый кульминационный момент, но потеряю своё членство в Клубе Неверящих В Смерть Отца Винчестеров, если не спрошу: увидим ли мы снова Джона в скором времени?

СГ: Есть Клуб Неверящих В Его Смерть? Это забавно. Очень не хочется нарушать вашу веру, но Джон не только мёртв, но и горит в аду. Является ли он жуткой задницей? Держу пари, что да. У Эрика есть новые идеи, но какие именно я сказать не могу.

ST: Есть ли что-то, что вы можете сказать нам о финале сезона?

СГ: Финал будет состоять из двух частей. Я пишу часть первую, а Эрик часть вторую. Случится так много клёвого дерьма, 99% из которого я не могу вам рассказать. Но я могу вас немного подразнить, например, скажу, что вы увидите, что случилось с Эвой. И вы получите ответы, на многие вопросы, которые могли возникнуть по просмотру «Пилота». И, разумеется, много страшного, просто ужасного произойдёт с Сэмом и Дином. Образно говоря, они будут выжаты, мы впихнём их в мясорубку. Сейчас я говорю и усмехаюсь, потому что, когда вы будете смотреть последние пять минут первой части, вы будете реветь и рвать на себе волосы. И когда вы будете успокаивать себя говоря: «Нет, они этого не сделают», вспомните то, что я сейчас вам скажу: «Мы это сделали». Ожидание второй части будет для вас чистой сладкой пыткой.

ST: Как долго мы сможем видеть сериал? Ваша мнение о том, будет ли третий сезон?

СГ: Я оптимистка, поэтому думаю, что будет. Но, увы, я не посвящена в секреты CW , знаю об этом ровно столько, сколько знают все. Наша неопределённость банальна. В конце каждого сезона многие шоу как бы стоят на платформе гильотины и ждут, укажет ли палач на него.

Я знаю, что фанаты «Сверхъестественного» очень обеспокоены будущим этого шоу. Приятно работать с проектом, которым зрители смогли так глубоко проникнуться. Каждое утро в пятницу, когда я просматриваю рейтинги, я вспоминаю, что наши фанаты надирают задницы фанатам других шоу.

ST: С чем вы сейчас работаете ещё кроме «Сверхъестественного»? Во время нашего последнего разговора, вы упоминали сценарий фильма. Как идёт работа?

СГ: О, Боже, почему я об этом упомянула? Теперь люди постоянно спрашивают меня об этом, я ещё не написала сценарий. Работа над фильмом гораздо объемнее, чем работа над эпизодом «Сверхъестественного». Я хочу, чтобы всё было идеально. Всё больше ни слова об этом!

В последнее время я была слишком занята написанием финала «Сверхъестественного». Я также собрала письма-отзывы от многих самых престижных журналов Америки. Ещё у меня есть короткий рассказ, который выходит в Лучшей Американской Эротике 2007 ( The Best American Erotica 2007) 14 февраля. Я с другом начала забавный небольшой блог, названный «Очень горячие евреи» (« Very Hot Jews»), он очень отличается от моей работы в «Сверхъестественном».

ST: Какие шоу, фильмы, книги и альбомы вы особенно любите?

СГ: Я не могу говорить абсолютно беспристрастно, сама работаю на телевидении, поэтому чувство объективности немного заглушается. House – моё любимое реалити-шоу. В последнее время я также была поглощена Алеком Болдуином в 30 Rock.

Pan’ s Labyrinth — был моим любимым фильмом в этом году.

Есть две книги, которые я недавно прочитала, а, прочитав, всё ещё продолжала обдумывать их. Джон Дайдион – «Год волшебных размышлений» (Joan Didion’ s « The Year of Magical Thinking») и Казуа Ишигуро – «Никогда не позволяй мне проходить мимо» («Never Let Me Go» by Kazuo Ishiguro). Я также вырыла «Последнего человека» — графический роман, детективные книги вампира Чарли Хьюстона.

Что касается музыки… лучше бы ты меня не спрашивала. Я из тех людей, которые впихивают диски своих друзей, говорящих, что я непременно должна это послушать. И я слушаю один и тот же альбом, не прекращая на протяжении недели. Хорошие песни, как наркотик, въедаются мне в мозг, и я слушаю их непрерывно. В колледже мои соседи по комнате готовы были нанять убийцу, ради того, чтобы не слышать эти песни. Некоторые альбомы, которые мне запомнились — Bright Eyes’ I’ m Wide Awake It’ s Morning, MIA’ s Arular, Regina Spektor’ s Soviet Kitsch и «Кровожадные детки» на радио «Отчаянная молодёжь».

Моим последним наркотиком является альбом этой блестящей кабаре-панка… да, Вирджинии — The Dresden Dolls. Кроме того, я ходила на концерт Damien Rice в декабре и Glen Hansard, и Marketa Irglovа. У них есть прекрасный альбом The Swell Season, который угрожает догнать Вирджинию. На днях я слушала это на своём плеере, и женщина подошла ко мне, делая странные знаки руками. Наконец, я поняла, что музыка играет настолько громка, что её слышит вся комната. Я была смущена. Мне нужны лучшие наушники.

ST: Есть ли какой-то урок, который вы узнала, как сценарист и что вообще является для сценариста наиболее существенным? Для некоторых людей это будет как совет, а может быть толчок к первым шагам на пути к новым перспективам. В общем, что-то, что произошло с вами, как со сценаристкой?

СГ: Трудно вспомнить далёкое прошлое, так что скажу, что вспомню. Я работала преподавателем в Калифорнийском Университете Лос-Анджелеса, очень любила Black man, преподавателя актерского мастерства, который носил мини-шорты и украшение на шее, за права голубых. Он был освежающе прагматическим. Он никогда не обращался с театром как с хрустальной вазой; если бы я стала смотреть в пол, то он бы сказал, что парни в последнем ряду заплатили 85 долларов за билет, чтобы лучше разглядеть моё лицо. Он часто говорил мне подобные фразы (гм, пожалуй за исключением фразы: «Если ты не будешь следовать своей индивидуальности, то тебя трахнут без смазки» (похоже, Сара не ограничила свою лексику никакой цензурой – прим. переводчика)), которая в своем роде тоже помогала мне. Он разговаривал со мной любовно и твёрдо. «У тебя особый вкус». Он говорил мне, что моя работа как художника должна развивать собственный голос. Когда я пишу что-нибудь и боюсь, что «вот тут» будет перебор, тогда я вспоминаю его слова.

ST: Ну и подводя итог нашей беседы, я должна сказать вам, что четыре человека попросили меня спросить у вас: «Как вам удаётся быть такой удивительной»?

СГ: Я не знаю, как смогу ответить на этот вопрос и не выставить себя полной идиоткой. Поэтому скажу только, что рада, что те четыре человека считают меня удивительной.